Усадьба-китежанка Иловна и ее обитатели
Jun. 5th, 2016 04:56 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
duchesselisa
Увидеть усадьбу Мусиных-Пушкиных Иловну больше невозможно. Она, вернее то, что от нее осталось, находится на дне Рыбинского водохранилища, как и многие другие усадьбы, монастыри, села, города Рыбинской земли. "Искусственное море со злым характером и нелепой конфигурацией, Рыбинская ГЭС по мощности по выработке энергии занимает среди прочих последнее место. Стоило ли уничтожать 1/8 часть Ярославской земли с ее драгоценнейшими заливными лугами, ягодными и грибными лесами, отправлять под воду древние летописные села и храмы, города и монастыри, а изломанные судьбы изгнанных с веками обжитой земли. Десятки тысяч мологжан вынужденно оставили дома, хозяйства, могилы родных, но были такие, кто предпочел смерть в родном доме насильственному переселению. 294 жителя Мологи ушли из жизни запершись в затопляемых домах. Бездумные и безбожные решения властей нередко оборачивались трагедией для огромного количества людей. - Н.С. Михалков
Прекрасный очерк о личном архиве семьи Мусиных-Пушкиных и усадьбе Иловне оставила историк Е.В. Соснина-Пуцилло. Ей не повезло - она жила уже при советах, которым ее прекрасные и интересные исторические труды показались "антисоветской агитацией", в 1930 году ее арестовали и убили то ли по дороге на Соловки, то ли уже в лагере. А через 10 лет советские палачи уничтожили и усадьбы, о которых писала Евгения Васильевна - сначала взорвали, а потом затопили.
Отрывки очерка, за который можно было оказаться в лагере и быть приговоренным к смерти:
Прежде всего я должна предупредить, что тот, кто ждёт от моего [рассказа] чего-нибудь очень серьёзного, научного, с уклоном экономическим или историческим, жестоко разочаруется. Я даже не задаюсь такой целью. Мне просто хочется поделиться тем интересным материалом, который попал мне в руки, и, если удастся дать несколько фрагментов, пятен увлекательной той эпохи начала XIX века и дать лёгкий набросок действующих лиц, - буду вполне удовлетворена. Может быть, всё это будет отрывочно, несвязно, но я просто не в силах была справиться с таким богатейшим материалом... Здесь каждый отдельный год может дать несколько тем для докладов, и я, пытаясь объять необъятное, конечно, потерплю неудачу. Кроме того, надо иметь литературный талант и тогда из этой связки писем можно было бы так много сделать.
Семья Мусиных-Пушкиных (мологская ветвь этой фамилии) к началу XIX века достигла, пожалуй, высшей точки своего расцвета и благосостояния. Все имения, нераздельно, были в руках Алексея Ивановича. Это первый граф по этой ветви. Интересно, каким образом он получил свой титул. В 1798 году Павел пожаловал ему 1000 душ, но Алексей иванович отказался в пользу своих подчинённых. Тогда Павел наградил его графством. Алексей Иванович - тайный советник, обер-прокурор Синода. Президент Академии художеств. Занимал видное положение при дворе и обладал значительным состоянием. В его руках сосредоточились большие земли в нашем крае. В Мологском уезде: Иловна, Борисоглеб, Станково, Лискино, Прозорово, Андреевское. В Мышкинском: Сменцово, Гладышево, Чёрная Грязь, Кабань (Кабаново). В Рыбинском: Сергиевское, Степурино. Кроме того, земли в Ярославском уезде, Нерехтском, Калужские, Кашинские и Подмосковные. Всё это делало его одним из крупных землевладельцев. Но любимым его местом была родная, как он говорил, Иловна.
Каждое лето граф со своей семьёй проводит в этом имении, особенно заботится о нём и много строит. Строит церкви - в Иловне, Алексея Человека Божьего, в Прозорове, причём при закладке прозоровской церкви устраивает большой праздник в 1810 году (небольшая, во имя Алексея Человека Божьего, сейчас [в 1920-х годах] занята клубом). Особенно гордится он какой-то устроенной им мельницей и, кто бы ни приехал гостить в Иловну, водит показывать "свою знаменитую мельницу". Вообще надо отметить, что начало XIX века отличалось каким-то жаром строительства. Большинство наших усадеб построено в это время.
Писем графа Алексея Ивановича очень немного. Все на русском языке. Граф был враг "вредной галломании". Один из его сыновей пишет другому: "Отец очень обрадовался твоему письму, несмотря даже на то, что оно было на французском языке".
О графе Алексее Ивановиче много писано... Умер он 1 февраля 1817 года и похоронен в "родной" Иловне. Крестьяне ярославского имения сговорились всю дорогу от Москвы (450 вёрст) нести гроб графа на руках и весь путь до Иловны несли в полном безмолвии в знак любви и уважения.
Жена Алексея Ивановича - Екатерина Алексеевна. Это тип большой светской барыни XIX века. Одна из тех дам, которых так боялся Фамусов - "что станет говорить Марья Алексеевна"! Женщина очень властная. После смерти мужа она не выпускает из своих рук управление делами и землями. Хотя старшему сыну около 30 лет, он уже генерал и главный наследник всего, но мать по-прежнему распоряжается всем и по-прежнему читает нравоучения ему.
Очень много места графиня уделяет метеорологическим наблюдениям. Можно составить целый бюллетень погоды. Узнаёшь, когда был град с куриное яйцо, необыкновенная гроза, ураганы, бури. "Сегодня родился новый месяц и с ним 2 градуса стужи". "Термометр меняется, как мнения нашего века". Такими выражениями пестрят все её письма. "Подъём воды на Волге можно проследить из года в год. В 1820 году везде большие разливы рек, кроме Москвы. В 1821 году совсем не было лета, всё дожди, в августе вода настолько поднялась, что пришлось собранное сено свозить на вышние места". Зимы долго нет, в декабре реки ещё не замёрзли. В 1822 году самое большое наводнение, Сменцово так затоплено, что крестьяне еле-еле успели спастись на крыши; скот, хлеб в амбарах - всё погибло. Вода на такой высоте держалась три дня. Льдом поломало все строения, и нагромоздившиеся льдины устроили такие баррикады, что когда в деревню приехал исправник с управляющим графини, то попасть туда не могли и вернулись ни с чем. Крестьяне Сменцова занимались судостроением и имели казённые подряды и, получив задатки, из-за этой катастрофы потерпели большие убытки. Графиня предлагает своим сыновьям сократить свои расходы и оказать помощь разорённым крестьянам. В 1823 году вода так поднялась на Москве-реке, что льдом снесло мост. В 1824 году графиня во всю жизнь не запомнит такой погоды осенью и таких ужасных дорог. В 1827 году опять почти такой же разлив на Волге, как в 1822 году, и опять катастрофа в Сменцове.
Подобно своему мужу, графиня - женщина очень образованная и много читает. Очень любит историю древнюю, новая ей не нравится из-за кровавых событий, но газеты читает, "дабы сведомы были политические новости". К книгам относится очень бережно и любовно. Когда её старший сын переезжал жить из Москвы в Петербург и туда отправились его вещи, которых было так много, что ящики заняли весь двор, то графиня отправила всё, кроме библиотеки, не решаясь подвергать её осенней погоде.
Многие места в письмах уделяет графиня хозяйству Иловны. Заботится о лесах и боится, "как бы леса не вывели", чтоб не извели на "пустые употребления". "Побереги, пожалуй, те большие прекрасные деревья, что позади и около церкви, они осеняют дом молитвы и дают некоторое величие зданию". И о саде она тоже заботится и не жалеет на него денег: выписывает из Риги подбор цветочных семян, нанимает садовника за 700 рублей в год и прокорм в застольной. Побывав в Иловне, осталась недовольна садом , там хороши только разделанные дорожки и виноградники, зато оранжереи плохи и ананасы не вызреют в этом году.
Заботится она и о конском заводе, и рогатом скоте, которого советует прибавлять; сена, несмотря на продажу, всё-таки слишком много, но зато требует перевести всю птицу, кроме кур, - "прочие перевод хлеба понапрасну".
Очень огорчает её пьянство, которое так сильно в её владениях. В главной резиденции (вероятно, в Иловне) есть кабак, в Сменцове также напротив села есть кабак, который переводит много денег у крестьян и расстраивает их нравственность. Даже слуги её не избежали этого зла. "Нужно было заводить конторщиков, у нас есть свои, но все воссидящие, кроме двух, прегорькие пьяницы. Я становлюсь стара, и приходится свой век доживать с пьяницами".
Очень интересны её распоряжения относительно "одевания домашних нужных людей". Всей громадной дворне полагалась, как сказали бы теперь, спецодежда на два года. В одно из своих посещений Иловны она была недовольна костюмами дворни - "благодаря Богу, есть чем одевать". "И я, будучи в Иловне, приказала, чтоб все были одеты домашни сукном, некоторые, будучи под наказанием, имели вид оборванный. Этих до поправления Владимир (управляющий. - Е.-С.) не хотел одевать". Сукна нужно было на этот случай 100 аршин - 50 синего и 50 зелёного. В домашнее сукно одеты были только иловенские слуги, для своих московских слуг, которых было 6 выездных и 6 комнатных лакеев, выписывается из Польши по 10-12 рублей аршин - синего 30 аршин, 20 аршин офицерского и 5 аршин на 2 фрака по 15 рублей за аршин, да казимиру на панталоны. Ливреи были для выездных синие с жёлтым, для комнатных - коричневые.
Хотя после смерти мужа графиня и не жила в Иловне и ездила туда только два раза, ей близок этот уголок и все его жители.
Но хотя графиня и любит свет и не может отказаться почти до самой смерти от светских развлечений, она всё-таки во всех письмах ворчит на "новизны" и новые моды. Недовольна она, что балы продолжаются до утра, - расстраивают только здоровье. Что тратиться на необыкновенные туалеты, и всё только для того, чтобы потанцевать с повесами или любезными незнакомцами. Осуждает, что все сейчас живут выше средств, гоняются за роскошью и платят за один экипаж больше, чем раньше стоил дом. Ворчит, но сама покупает карету для заграничного путешествия дочери за 6200 рублей да за доставку её 300 рублей.
Графиня умерла 17 ноября 1829 года и похоронена рядом с мужем в Иловне.
Детей было много. Восемь человек. Три сына и пять дочерей. Иван Алексеевич, старший сын, к началу нашего архива, молодой человек лет 23-х. Живёт в Петербурге. Характер его, по-видимому, очень мягкий, слабовольный. Он очень любит комфорт и удобство. Даже в военных походах с ним идёт целый обоз. Складной серебряный сервиз, удобная, в 3 комнаты палатка, 12 коробок зубного порошку, полдюжины духов, целый ассортимент вин и хороший повар, от которого он требует, чтоб "умел готовить всякие мёды, бисквиты к десерту, хорошо делать соленья и откармливать птицу". В это время, когда он в 1817-1822 годах командовал бригадой и стоял то в Полоцке, то в Витебске, то в Смоленске, ему постоянно посылаются обозы из Иловны по 50 пудов и больше со всевозможными припасами, и чего-чего там нет: трюфеля, засахаренные ананасы, варенья, маринады, наливки, не говоря уже о рыбе (стерлядей было куплено и послано на 500 рублей), дичи и других продуктов. Немудрено, что от таких обедов он и был апатичен.
И.А. Мусин-Пушкин
Этот добродушный, ленивый человек, привычный к комфорту, имел Георгия и золотую шпагу "За оказанную им храбрость и мужество противу французских войск". Он служил в ополчении в 1812 году и был "употребляем в самых опасных случаях", при Люнебурге "бросился сам собою, усмотрев, что неприятель опрокинул пехоту, и первый вошёл в город. Участвовал в занятии столичного города Берлина, в 1814 году в победоносном вступлении в Париж". После окончания войны он, уже бригадным генералом, скитается из города в город, занимается бесконечными парадами, смотрами и маневрами, волнуясь перед каждым приездом великого князя Константина, когда какая-нибудь незастёгнутая пуговица, плохо лежащий аксельбант или недостаточно опущенный вниз носок при маршировке могли наделать больших неприятностей.
Не могу обойти большую драму, которую он пережил. С 1817 года в письмах к нему младшего брата начинает упоминаться имя какой-то Шарлотты. Брат шлёт ей приветы, спрашивает о здоровье. В следующем году радуется, что у него есть племянница. В письмах же к Ивану от сестёр другой мотив - "пора жениться" - и сватанье разных невест. Наконец, в 1822 году Иван приезжает в долгий отпуск в Москву к Пасхе, говеет в домовой церкви со всей семьёй, выезжает на бал к генерал-губернатору, и через месяц мать радостно сообщает о его обручении с фрейлиной княжной Урусовой. Кажется, всё кончилось прекрасно. Но одна из сестёр пишет: "Брат в день свадьбы своей не имел вида счастливого жениха, он только что узнал о смерти своего семимесячного сына, которого так безумно любил". Дочери же его Любинька и Соня отданы к его старшим замужним сёстрам.
Княжна Мария Александровна Урусова
Окончание этой драмы мы находим уже в письмах к графу Карла Ивановича Михельсона, контролёра Департамента мануфактур и торговли - верного друга Шарлотты, в завещании Шарлотты Карловны Блок, умершей "бездетной", дочери венденского купца. Из завещания мы видим, что капитал в 40 000 рублей, полученный ею в 1822 году от графа Мусина-Пушкина, она делит между матерью, сёстрами и братьями. А из письма от 1824 года узнаём, что "от приключившейся ей на дороге простуды здоровье её расстроилось. Главное же - она не имела спокойствия душевного и не хотела лечиться, беспрестанно приводила себе на память смерть детей своих и переворот жизни своей, столь глубоко сердце её поразившие". "Она предавалась печали". "15 июня после обеда почувствовала себя против прежнего хуже, но память не оставляла её до последней минуты жизни. Она молилась Богу, пожелала Вашему сиятельству многие лета и совершенного благополучия, а Любиньку просила любить родителя своего и вспоминать о несчастной матери своей. После сего, потребовав от жены моей напиться и закрыв глаза, уснула навеки в 10 часов вечера. 20 июня тело предано земле с должною по обрядам нашим честью. Она покоится на Волковом кладбище, где положен ей приличный монумент". Вот такие тяжёлые драмы скрывают иногда архивные документы. В настоящее время - время алиментов и тому подобных вещей - покажется непонятным и маловероятным "смерть от любви", но в эпоху Пушкина и Лермонтова, очевидно, это случалось.
Приступать к характеристике второго сына, Александра, нелегко - нужен талант писателя, чтобы ярко представить образ этого живого, горячего, увлекающегося юноши, так явно рисующийся из нескольких писем, оставшихся от него. Для начала хочется сказать словами его отца: "лишась бесценного сокровища и приятнейшей сердцу моему надежды". Чем начать? И что сказать?! Александр жил всего 25 лет. Это самый даровитый и интересный из всех детей графа Алексея Ивановича. "Ум его и способности подавали мне приятнейшую надежду, но, к несчастью, всё прекратилось безвременною кончиною его". Несмотря на недолгую жизнь, он оставил уже научные работы, стихи, переводы, но большая часть их погибла в 1812 году. По письмам его видно, как он интересуется самыми разнообразными вещами, - то изучает математику и инженерные науки и собирается ехать за границу с целью изучения и описания каких-то мостов и других сооружений, то, путешествуя по Крыму, увлекается знаменитым Тьмутараканским камнем, изучает, обмеряет и описывает его. Зная прекрасно древние языки, работает над переводами. В 1812 году за какое-то сочинение избирается он членом Общества истории и древностей российских. Героическая эпоха не могла не увлечь этого горячего юношу. Большую часть своей короткой жизни он проводит в походах: в 1807 году в войне с Турцией, где за всю свою службу он получил только лихорадку и вконец расстроил здоровье, и в 1812 году с французами, где он "необыкновенное своё желание служить Отечеству и запечатлел своей кровью", как пишет его отец в 1813 году, через месяц после его смерти. Его короткая жизнь вся является исканием чего-то, стремлением куда-то. Графиня-мать пишет о нём: "Прямо не видит ни в чём своей пользы; по службе гонялся за разными предприятиями, ни одного не усовершил". Воспитатель-аббат пишет: "Вы истощили Ваши силы, желая скорее добежать до цели", а эта цель была могила вдали от родины, в каком-то саду маленького немецкого княжества.
Родители предназначали ему карьеру дипломатическую, которая "гораздо была бы прочнее и выгоднее капитанского чина в армии". Но это не Иван, его не удержало даже с детства внушённое послушание воле родительской. В 1812 году сначала он, набрав в Иловне партизанский отряд, идёт на помощь Москве, а потом вступает в ряды регулярных войск. И какие восторженные письма он пишет в это время, мечтает о подвигах, желает отличиться. Он идёт на войну, как на парад. И под пулями, которых, по его выражению, можно набрать полные руки, его огорчает только то, что так долго не высылают ему парадной формы и кивера. Особенно хороши его последние письма, когда он в авангарде у генерала Чернышёва, когда наши войска без отдыху гонят злодеев и когда ему удалось отличиться при взятии Мариенвердера. Но это было почти накануне его смерти 23 марта 1813 года. При взятии Люнебурга, куда первым вошёл его брат, Александр был убит. Генерал Витгенштейн в рапорте пишет: "К сожалению, смертельно ранен храбрый граф Пушкин".
Третий сын, Владимир. В начале нашего архива это ещё мальчик (восемь лет), который единственный из сыновей графа избежал воспитания аббата, при нём русский гувернёр Степан Васильевич. Воспитанник, по-видимому, очень привязан к своему воспитателю и чувства эти сохранил всю жизнь, так как часто в письмах матери к Владимиру мелькают упрёки: "Ты не пишешь никому из семьи, и только для одного Степана Васильевича у тебя находится время".
В 1817 году Владимир назначен адъютантом к главнокомандующему Сакену в Могилёв. О жизни его там за всё время до 1825 года из писем, которых очень много, узнаётся только то, что это был военный до глубины души, страшно интересующийся всеми мелочами военной жизни. Узнаётся ещё, что он часто устраивает пирушки для товарищей, где много выпивается бургундского и сотерна, курит табак американский "Чёрный корабль", выписывает из Петербурга в большом количестве духи и помаду, щеголяет эполетами с серебряной канителью, катается верхом, ухаживает и выписывает для какой-то дамы из Полоцка 6 пар туфель. Очень много играет в карты и благодаря этому делает крупные долги. Но в то же время тратит около 3000 рублей в год на книги. В этот период времени Владимир путешествует по разным городам со своим генералом и, расстроив здоровье, ездит лечиться на Кавказ, в Крым, а после за границу. Так идёт до 1825 года.
К сожалению, в нашем архиве большой перерыв и совсем нет писем конца этого года. 1826 год начинается коротеньким взволнованным письмом зятя Владимира, Хитрово. Он сообщает, что Владимир привезён в Петербург и находится в крепости, увидеть его невозможно. О деле ничего не известно, надо хлопотать. В конце просьба - сейчас же сжечь письмо. Полгода провёл Владимир в крепости, а затем сослан был в Финляндию.
Жизнь его там была нелегка. Запертый в какой-то маленькой крепости, он не только не мог из неё выехать в другой город или выйти за стены, но даже гулять свободно по своему желанию.
Такая жизнь доводит Владимира до отчаяния. Он неоднократно просится в действующую армию, где бы он мог заслужить прощение или найти достойную смерть. Ему отказывают в этой милости. Но в это тяжёлое время блеснул для Владимира светлый луч. Он встретил свою будущую жену - Эмилию Карловну Шернваль. Она шведка, ей 18 лет, падчерица видного деятеля сенатора Валлена. О внешности её сам Владимир пишет так: "Она не очень красива, но лицо её так интересно и живо, что заслоняет признанную красоту её сестры".
Молодые люди влюбляются. Родители Эмилии ничего не имеют против брака. Но тут-то и начинается самая драма. В старое время жениться офицеру, графу Мусину-Пушкину, да ещё ссыльному, не так-то было легко. Это не то, что пошёл в ЗАГС, да и расписался. Надо было прежде согласие матери, одобрение бесчисленных дядюшек и тётушек, разрешение командира полка, генерал-губернатора, наконец, разрешение Николая I. Преодолеть все эти барьеры ему, политическому ссыльному, маленькому капитану, казалось бы, не было никакой возможности, но любовь - великая сила.
Доведённый до полного отчаяния, Владимир заболел. Тут он обращается к своему брату Ивану "Ты единственный человек, который, может быть, поймёт меня. На тебя последняя надежда. Приезжай и убедись своими глазами, в каком я состоянии... И тогда пусть семья решит, что ей дороже: угодить ли генералу Закревскому или спасти меня". Добродушный Иван едет в Финляндию, и 19 декабря 1827 года мать пишет Владимиру: "Ты разрываешь моё сердце", - и даёт своё согласие на его брак. Это было самое главное. Зная связи и влиятельность своей семьи, об остальном Владимир уже не беспокоился. И действительно, старая графиня, как сказочная фея, сказала слово, и всё перевернулось, все интересы как-то моментально обмякли, и дело пошло быстро.
Дальше идут хлопоты, приготовления, подарки: пелерина из лебяжьего пуха, бриллиантовые серьги, браслеты с замком в виде двух сжатых рук и т.п. В начале мая 1828 года была свадьба Владимира с Эмилией. Никто из Мусиных-Пушкиных не присутствовал, и только верный слуга Исай отпросился у графини поехать на свадьбу и остаться служить своему "Володиньке".
Кроме сыновей, граф Алексей Иванович имел ещё пять дочерей. Старшая Мария Алексеевна, к началу нашего архива уже замужем за Алексеем Захаровичем Хитрово. О нём очень хорошо пишет графиня-мать, ставя его постоянно в пример своим сыновьям: "... с посредственным состоянием не только живёт изрядно, но улучшает дела свои". Это тип чиновника, делающего большую карьеру, начало которой положил менуэт, удачно исполненный на придворном балу с Екатериной Ивановной Нелидовой, всемогущей в то время.
Жена его, Мария Алексеевна, старшая дочь Мусиных-Пушкиных, - тип светской придворной дамы. Все её письма исключительно наполнены великосветскими сплетнями, но зато из них узнаёшь, кто на ком женился, какая была свадьба, какие подарки и т.п. Она немного легкомысленна, но, в общем, добра. Характера весёлого, её приезды с детьми к матери в Москву оживляют весь дом, и в грустную годину смерти отца одна только Мария своей болтовнёй могла вызвать улыбку матери. Мария очень любит устраивать чужие дела, сватать, хлопотать о месте и исполнять разные поручения своих родных, хотя часто всё забывает, перепутывает, о чём мать с неудовольствием пишет в своих письмах.
Вторая дочь, Наталья Алексеевна, выходит замуж за князя Дмитрия Михайловича Волконского в 1811 году. За ней отошло приданое с. Андреевское Мологского уезда, которое впоследствии, опять через брак, отошло к Куракиным, во владении которых и было до 1917 года. О ней мало можно было узнать из писем нашего архива, образ её как-то слабо рисуется. Намёком только в письме болтливого аббата проходит, что брак её был не по желанию, что она "принесла себя в жертву родителям", у которых были какие-то запутанные денежные дела с Волконским, и что во время свадьбы больно было смотреть на неё и на мать. Затем она лет пять была больна, по-видимому, горловой чахоткой, и в 1829 году умерла.
Третья дочь, Катенька, за князем Василием Петровичем Оболенским, страдала до замужества какими-то нервными припадками, и на ней пробовали лечение электричеством. В воспоминаниях дочери её, Софьи Васильевны Мещерской, объясняется, что Екатерина Алексеевна заболела нервной болезнью от испуга после того, как в 1806 году, 24 июня, по дороге из Иловны в Борисоглеб она, с отцом и сестрой, со всем экипажем провалилась в реку и спаслась каким-то чудом. Екатерина Алексеевна долго страдала нервными припадками и трясением головы. И так стеснялась своей болезни, что во время припадков скрывалась даже от прислуги. Лечение ей не помогало, её возили в Петербург к разным знаменитостям и пробовали лечение электричеством. Вылечил её домашний доктор Карл Фёдорович Гроссман. У неё остался только на всю жизнь страх перед мостами.
Четвёртая, София Алексеевна, кажется, единственная из всей семьи цвела здоровьем, замуж она вышла в 1820 году за князя Ивана Леонтьевича Шаховского, который был предостойный человек, рыцарь старинных времён, но страшно застенчивый и неловкий в обществе.
Очень интересно отметить, как выходили замуж в то время. Сватовство Сонюшки тянулось два года. У неё было четыре жениха на выбор. Из них князь Шаховской не видел её ни разу, живя в Калуге, но "слухом земля полнится" - и по этим слухам приехал в Москву. Второй, Багреев, черниговский губернатор, также ни разу не видел невесту, и его никто никогда не видывал, но какие-то тётушки Каменские прожужжали ему уши, расхваливая Сонюшку, и он, даже не являясь в Москву, и не знаю уж каким-то образом явился в качестве претендента. Третий, генерал Брискорн, увидел её один раз на придворном балу, где он не сказал с ней ни одного слова, но объяснился с кем-то из родных. И только четвёртый, молодой красавец Брусилов, встречался с Сонюшкой довольно часто, и они, по-видимому, нравились друг другу. Но он сразу был признан неподходящим, так как о нём никто ничего не знал. Когда через год после семейных долгих обсуждений из всех был избран Шаховской, то на различных обедах и вечерах у родных Сонюшка начала с ним встречаться. Причём она не смела на него поднять глаз, а он, уже не молодой генерал, герой 1812 года, не смел подойти к ней и иногда за целый вечер не говорил ей ни слова. Очевидно, за них говорили и действовали другие: "дядя князь Николай, тётушка княгиня" и остальные бесчисленные дядюшки и тётушки.
Последняя дочь, Варенька, за Николаем Николаевичем Трубецким, как и все сёстры, очень туманно рисуется по письмам. Она умерла за границей от чахотки, ещё очень молодая (33-х лет), через шесть лет после свадьбы.
Покончив с владельцами, скажу о самой Иловне. Сначала, как я уже упоминала, все эти громадные земли были в одних руках и управлялись самим графом. После его смерти в 1817 году вотчина делится на две части, причём старший брат Иван берёт Иловну, а младший Владимир - Борисоглеб, где и строит дом. Какую часть имели мать и сёстры, непонятно. Только в конторе заводятся книги расходов для матери, сестёр и братьев отдельно. До 1820 года ещё хозяйство ведётся по-прежнему и только с 1820 года на новый расчёт, то есть окончательно делятся части обоих братьев, хотя управляющий остаётся ещё один, общий - Владимир Петрович Шляхтенков, по-видимому, крестьянин. Этот человек, как пишет графиня, создан управлять большим имением. Всё как-то само собой идёт у него: и с мологскими властями, которые "все мошенники", он ладит, и мужики на него не жалуются, а когда приезжала в Иловну графиня, он встречает её хлебом-солью и подносит ей стерлядей и белорыбиц. Доход от имения был очень велик. Графиня увозит из Иловны по 80 и больше тысяч, оставляя там 20 тысяч на расходы, постоянно пересылают по 5-10 тысяч. В голодный мологский год графиня жалуется на дефицит, но Иван всё-таки получает 45-50 тысяч на свою часть. Графиня ежегодно на свою долю получала 64 тысячи. Уже после раздела графиня, говоря о землях графа Владимира, называет их "огромными". Когда пришлось заложить часть младшего сына, то за них платили процентов 60 тысяч рублей в год. Какое же хозяйство было там?
Прежде всего поражает, что при огромном количестве лесов - слабая эксплуатация. Нигде не упоминается о какой-нибудь продаже леса. Лес идёт исключительно на барки, которые строят в Сменцове и сплавляют с лесом в Петербург. Сколько отправляют барок ежегодно, трудно проследить. В 1817 году к 1 апреля готовы были к отправке пять барок (на барке грузили 3718 кулей). Судостроительство в Сменцове развивалось, по-видимому, с каждым годом. В 1827 году наводнением нанесены были большие убытки крестьянам Сменцова, погибло 160 строящихся барж.
Главной статьёй хозяйства оставалось земледелие. Продают очень много ржи, пшеницы, ячменя и овса, который перемалывают на крупу на своих мельницах. Мельницами этими пользуются и мологские купцы. Сколько было мельниц, трудно установить, но не меньше двух, так как для двух покупают жернова. Хлеб продают мологским купцам Бушковым, отправляют в Петербург и за границу. Продают большими партиями: так, один год за какие-то остатки прошлогодней муки получают 30 000 рублей. Вторая статья дохода - молочное хозяйство, продают в большом количестве мясо. Хороший доход дают рыбные ловли. Получают за отдачу озёр, за позволение ловить рыбу. Затем луга. Сена так много, что, несмотря на продажу и большое потребление в своём хозяйстве, его остаётся, и поэтому графиня советует увеличивать количество скота. В Иловне есть и конский завод, но о продаже лошадей нигде не упоминается, всё больше покупают, и часто неудачно. Лошадей и для своего обихода надо порядочно. У одного старшего сына в Полоцке конюшня в 20 лошадей. Сколько же надо графине со всей семьёй, если часто в один экипаж впрягали по шесть лошадей. Кроме всего этого хозяйства, есть в Иловне и "бесполезные" затеи: виноградники, оранжереи с ананасами. К каким же затеям можно отнести и бутылочный завод, глину для которого привозили из Москвы, который давал одни убытки и доставлял много хлопот, так как почему-то привлекал внимание ярославского губернатора, постоянно посылавшего анкеты: сколько рабочих, кто именно работает, какие обороты, какие доходы, как велико производство. Но графиня твёрдо держится правила: раз что заведено, надо поддерживать, а не уничтожать.
Портреты и вещи из поместий Иловна и Борисоглеб, сохраненные в Рыбинском музее
Наконец, и сам Шмигельский нашёл, что достаточно похозяйничал, и решил уехать лечиться на Кавказ. В марте 1827 года его заменяет В. Ленин, лейтенант флота, пошехонский помещик (муж сестры декабриста Н.П. Окулова - Елены Павловны). У него нет "проворства", но это, безусловно, порядочный и честный человек. Жена его, также хорошая хозяйка, бывшая институтка, быстро сошлась с семьёй Мусиных, приезжает к ним в Москву и принимает самое деятельное участие в управлении имением. Начало управления Ленина было омрачено катастрофой в Сменцове, так что он даже заболел от волнения, но затем всё пошло тихо и спокойно.
Теперь скажу несколько слов о самой жизни в то время. Читая эти письма, прежде всего бросается в глаза, как много тогда ездили. Почти в каждом говорится о чьём-нибудь приезде или отъезде. Ездят в свои деревни, в Ростов на богомолье, в Нижний на ярмарку, за границу, на кавказские "кислые" воды, которые хотя и не устроены, но делают много пользы болеющим. Ездят в домрезах, в каретах, в бричке, в таратайках, в тарантасах, в дрожках. Ездят во все времена года. И вместе с тем очень редко случается, чтоб "вояж был весьма приятен". Письма пестрят такими замечаниями: "дороги невозможны, приходится впрягать в экипаж по 12 лошадей", "граф Ожеровский провалился со всем экипажем в реку", домрез графини, набитый, "как яйцо", детьми и компаньонками, потерпел крушение, причём "маленькая поповна" порезала стёклами руку, а компаньонка вывихнула ногу, в то же время при несчастии с другим экипажем повар Максим сломал ногу. В одно из путешествий из Москвы в Иловну граф Владимир еле-еле добрался до Прозорова, где уже окончательно сломал сани.
Иногда месяцами выжидают, когда можно пуститься в путь или отправить обоз. Обозы отправляются из родной Иловны ко всем членам семьи, 6 - 15 лошадей. Отправляются продукты, разные варенья и соленья, которые на всю семью приготовлялись в Иловне, и домашние ткани - холст, скатерти, сукно.
Зиму обычно вся семья проводит в Москве, лето сначала в Иловне, и с 1815 года в Подмосковной, Валуеве. Живут в деревне иногда до половины октября, хотя и приходится топить, как зимой, и надевать ватные костюмы.
Интересны сведения о почте. Почта ходила не каждый день, были специальные почтовые дни, которые являлись событием. В один день ждут почту из Ярославля, в другой - из Петербурга. В распутицу иногда запаздывала на несколько дней. Письма заготовляют заранее, к почтовому дню, и в день отправления все члены семьи приносят свою корреспонденцию, и её торжественно запечатывают. Графиня часто не может найти заготовленного письма "в ту минуту, когда запечатывали почту". Но почте не особенно доверяли, старались больше отправить с курьерами или оказией.
Не могу особо не сказать о письмах за 1812 год. К сожалению, их немного, и большая часть - письма аббата. В начале года Москва веселится, как никогда. На Масленице по три бала в один день, спектакли, маскарады, концерты. Богая Поздняков даёт праздник. Его крепостные актёры исполняют модную в то время оперу "Коза Роза" на итальянском языке. Постановка (костюмы и декорации) обходятся в 15 000 рублей. Весной все, как обычно, разъехались, кто куда, и в Москве остаётся один аббат, который пишет каждую неделю.
14 июня. В Москве никто не знает, что делается на границе. Чувствуется какое-то тревожное затишье. Две громадные армии стоят одна напротив другой. Термометр показывает войну, но в городе полное спокойствие.
27 июня графиня, которая в это время в Петербурге, пишет только о том, как развлекается на островах высшее общество.
19 июля. Государь в Москве. Необычный взрыв патриотизма. Колоссальные пожертвования - 15 миллионов рублей по подписке. Петербургские купцы дали 12 миллионов рублей, Синод - 1,5 миллиона рублей, московские фруктовщики - 80 000 рублей. Салтыков, Мамонов, Гагарин и графиня Орлова дают целые полки, которые экипируют и содержат за свой счёт. Но, в общем, все письма этого времени очень спокойны, тревоги ещё нет.
Только уже после Смоленска, в письме 16 августа, начинают звучать тревожные ноты. Москвичи бегут. Триста семейств уже выехало. За лошадей платят безумные деньги. Пятнадцать лошадей до Казани стоят 4 000 рублей. Две лошади до Рязани - 500 рублей. Бегут больше всего в Ярославль, в Нижний, Рязань. Каждая минута приности сведения и слухи.
Это последнее письмо. Следующее, уже в октябре, рассказывает, как вся семья живёт в Иловне, в тесноте, сыновья в армии. Рассказывает это письмо, как много ценностей погибло в московском доме, и если удалось спасти картины, медали, гравюры и бриллианты, то только благодаря преданности, распорядительености старого слуги Ивана Петрова, который вовремя сумел всё это переправить в Иловну.
Е.В. Соснина-Пуцилло "Иловна и ее обитатели"
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2016-06-05 06:40 pm (UTC)СпасиБо, Лиза, за рассказ! Очень ценный отрывок! Сколько разных жизней показано!
no subject
Date: 2016-06-06 06:41 am (UTC)no subject
Date: 2016-06-06 09:00 am (UTC)no subject
Date: 2016-06-06 02:47 pm (UTC)no subject
Date: 2016-06-06 10:44 am (UTC)no subject
Date: 2016-06-06 02:47 pm (UTC)no subject
Date: 2016-06-07 01:52 pm (UTC)no subject
Date: 2016-06-08 05:44 am (UTC)(frozen) no subject
Date: 2017-12-17 06:29 pm (UTC)Ну и фактологические ошибки - вроде того, что Рыбинская ГЭС якобы самая маломощная на Волге.
К тому же, выработка электроэнергии - не единственная и даже не главная цель создания Волго-Камского каскада ГЭС.
При том, что в целом заметка интересная и как раз сейчас проводятся подводные исследования на месте усадьбы Иловна, и там много всякого любопытного найдено.
(frozen) no subject
Date: 2017-12-18 04:55 am (UTC)no subject
Date: 2018-12-14 01:07 pm (UTC)