"Вспоминай меня, глядя на небо". Трагедия семьи Урусовых-Раевских.

[duchesselisa]

Евдокия Евгеньевна Урусова с внуком Кирюшей

Евдокия Евгеньевна Урусова была урожденной графиней Салиас-де-Турнемир. Ее родная бабушка, графиня Елизавета Салиас-де-Турнемир, писала книги под псевдонимом Евгения Тур и была очень популярна. Целые поколения русских детей росли, читая "Княжну Дубровину", "Семейство Шалонских", "Катакомбы", "Последние дни Помпеи". Так же Евдокия Евгеньевна приходилась внучатой племянницей драматургу А.В. Сухово-Кобылину.

Жизни Евдокии Евгеньевны и ее близких понеслись под откос в 1917 году, впрочем, это тогда случилось со всеми русскими. С 1919 года начались первые аресты супруга Евдокии Евгеньевны, князя Юрия (Георгия) Урусова, но то были лишь цветики, ягодки завязались позднее, в 1930-х.

Евдокия Евгеньевна в маскарадном наряде

27 июля 1935 года в Москве была осуждена группа так называемых «кремлевских заговорщиков» из 30 человек, и среди них 22-летняя Елена Раевская (урожденная Урусова), младшая дочь Евдокии Евгеньевны. На закрытом заседании Военной коллегии Верховного Суда ссср молодую женщину приговорили к 6 годам тюремного заключения (дома, на руках бабушки, остался двухлетний сын, Кирилл). Виновной она себя не признала, более того – ее четкие и ясные ответы, как на допросах во время следствия, так и во время судебного заседания, обнажили всю абсурдность и нелепость обвинений. И даже заставили нескольких подельников, сломленных духом, устыдиться и попытаться изменить свои показания. Тем не менее, приговор был готов, советское "правосудие" свершилось. Обвиняли Елену Юрьевну по трем пунктам 58-й статьи: 58-8 («совершение террористических актов»), 58-10 («пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти») и 58-11 («организационная деятельность», направленная к подготовке или совершению контрреволюционных преступлений).

Елена Раевская, или Лёна, как ее называли в семье, родилась в предвоенном 1913 году. Это было счастливое время. Экономического развития того времени Россия повторить не смогла уже никогда. Пышно праздновалось 300-летие дома Романовых, а семья Урусовых, хоть и относилась к числу обедневших дворян, а все же жила в достатке, благополучии и умиротворении.

Лёна Урусова, будто чувствуя, что жизнь ее не будет долгой, торопилась жить. Едва ей исполнилось 17 лет, она вышла замуж за дворянина Сергея Раевского, человека близкого ей не только происхождением, но духовно. Путь к высшему образованию для Елены был закрыт. Окончив библиотечные курсы, она устроилась библиотекарем в Наркомат связи на Тверской улице, а затем, в 1932 году, уже после рождения сына, ей предложили место библиотекаря в Институте красной профессуры с более высоким окладом. Летом следующего года библиотеку ИКП «ликвидировали», и перед Еленой вновь встал вопрос трудоустройства. Как работник она числилась на хорошем счету и потому сразу получила направление в библиотеку ЦИК СССР, находившуюся «в здании правительства в Кремле». Конечно, такая должность для княгини, аристократки, была ничем иным как ловушкой. Громкое дело о поиске "врагов народа" в Кремле было уже сшито - оставалось толко вписать туда имена первых попавшихся несчастных людей. Одной из них стала Лёна Урусова.

Лёна и Сергей Раевские

Через несколько месяцев после ареста Лёны, были арестованы ее отец и муж, а ее маленький сын остался с Евдокией Евгеньевной. Елена Юрьевна Урусова была отправлена в Верхнеуральский политизолятор, а через два года, 13 июля 1937 года, расстреляна. На этом "строители светлого будущего" не остановились - в октябре 1937 года Евдокия Евгеньевна была выслана из Москвы в в село Киргизию. К этому времени она уже долго не получала писем от дочери.

В 1938 году была арестована и отправлена в Буренинский пункт Дальлага старшая дочь Евдокии Евгеньевны, Евдокия (Эдда) Урусова - известная актриса.

У одинокой, сосланной Евдокии Евгеньевны болела душа за арестованных дочерей и мужа, за маленьких внуков, детей Лёны и Эдды, оставшихся в Москве без родителей на попечении родственников. Кроме того, сама Евдокия Евгеньевна понимала, что ее заболевание прогрессирует и что она может не дожить до встречи с близкими. Письма были для нее радостью и утешением, но в 1937 году письма от Лёны приходить перестали, а отправленные ей денежные переводы и посылки возвращались. Все это свидетельствовало о том, что Елены Раевской больше нет в живых, но ее несчастная мать надеялась до последнего. В начале 1938 года Евдокия Евгеньевна начинает вести специальный дневник, в котором в форме писем обращается к своей Лёне. Они пишет о своей жизни в Киргизии, пересказывает новости о внуке, которые узнает из переписки с родственниками, надеется на встречу, до последнего верит в лучшее.


Отрывки из дневника были опубликованы в книге «Вспоминай меня, глядя на небо…»: «Кремлевское дело» и процессы 1930-х годов в судьбе семьи Урусовых – Раевских: Письма. Дневники. Документы.

"14 января 1938. Радость моя, Лёнушка, может быть, я тебя никогда больше не увижу и не смогу сказать все то, что хотела бы. Поэтому решила понемногу писать тебе все, что передумала за эти три года о тебе, и рассказать тебе все, что вспомню про Кирюшу.

На днях год (1 февраля), что я ничего не знаю о тебе. Какой мучительный год! Кажется, хуже не было в моей жизни! Вероятно, и для тебя он показался бесконечным, а что впереди? Неужели нам не разрешат переписку, эту единственную радость разлуки?

Хочу вспомнить вкратце эти три года: 29 января, в начале первого часа 1935 года. Ты мне позвонила, кажется из Театра сатиры, и спросила, будет ли у меня немного денег, тебе не хватает на ботики. Я ответила: «Да», и ты обещала прийти на другой день. И не пришла. С этого начались эти мучительные годы. Звонил утром Сергей, сказал, что придет, тебя нет, и я поняла. С этого момента каждый вечер в течение 6 месяцев я ждала твоего звонка или прихода, но не дождалась. С каждым днем надежды становилось все меньше и меньше. Когда я увидела тебя в конце июля, я страшно обрадовалась, и твои письма из Верхнеуральска были моим счастьем. Я почувствовала, что ты жива не только физически, но и духовно. Ты сумела сохранить бодрость духа и нашла свое место в жизни на данный отрезок времени. А это так нужно. Без этого нельзя было жить, было бы метание, скажем «смятение духа».

А вот теперь я не знаю, чем и как ты живешь, и это очень мучительно. Все-таки надеюсь, что ты себя не потеряешь, и вернешься в жизнь здоровая духом, и будешь счастлива.


18 января 1938 года. Выходила на улицу. Стоит чудная лунная ночь с яркими звездами, и луна медленно выползает из-за гор. Вспомнилась мне почему- то Каменная Гора. Как хорошо тогда было! Впереди целая жизнь, и казалась она такой светлой и счастливой! А сейчас беспросветная тьма и полная неизвестность впереди. Особенно ярко помню тебя там году и 2 лет. Позднее ты у меня ускользаешь из памяти до болезни твоей. Помню, как ты целыми днями лежала под большой елкой и ползала по одеялу. Любила кормить свою рыжую курочку «Ясочку», возилась с кроликами, таскала их в корзинке. Была у тебя красная вязаная кофточка. Помню, как тебя раз уронили в реку. Никита передавал тебя с берега няне Маше, а она не удержала или лодка качнулась, и ты бултыхнулась в воду. Ничуть не испугалась, только пришлось идти переодевать тебя. Это любимый рассказ Кирюши.


20 января 1938. Сегодня 7 лет со дня твоей свадьбы. Я целый день думала о тебе. Сейчас написала тебе письмо, короткое, меня не удовлетворяющее, потому что далеко не уверена, что ты его получишь.Вспоминаю, как я горевала, что рано выходишь замуж и берешь на себя с 17 лет всю тяжесть забот о семье, о муже, о ребенке, но теперь я думаю, что оказалась неправа и судьба распорядилась лучше меня. Ты успела пожить полной жизнью невесты, жены и матери, хотя и недолго. За 4 года ты прожила много и много испытала. Ты успела взять от жизни, хотя и мимолетно, все, что она дает хорошего женщине. Теперь ты живешь как «человек» и переживаешь трудную, тяжелую ломку миросозерцания. Надеюсь, что эти годы не сломят твой бодрый дух, и ты снова вступишь в жизнь во всеоружии, в борьбе за существование, в борьбе за свое личное счастье. Пусть будет так!

29 января 1938. Сегодня ровно 3 года, что ты ушла от нас, моя радость. Ты думаешь о нас сегодня, я в этом уверена. Что я могу сказать тебе в утешение? Да и не скоро ты об этом узнаешь. Я знаю, что ты чувствуешь мои думы о тебе и чувствуешь временами, особенно по вечерам, по ночам, что я около тебя, моя родная. И я всегда буду с тобой, даже когда меня не будет, я все-таки верю в бессмертие духа, не христианской души, а того духа, тех моих чувств и мыслей, которые будут нужны тебе в твоей жизни. Они будут помогать тебе жить и переносить тяжелые минуты. Вспоминай меня, и я буду с тобой, в этом будет мое бессмертие.

Елена Урусова с сыном Кириллом

8 апреля 1938. Уже 14 с половиной месяцев, что я ничего не знаю о тебе. И все-таки ты не ушла от меня, не ушла из моей жизни. Здесь больше, чем в Москве, где была суета, живу мыслью о тебе, когда смотрю на небо, на звезды, когда иду полем, смотрю на горы, на облака, которые несутся к тебе, несут тебе мои мысли. Когда меня не будет, вспоминай меня, глядя на небо, на море, на красивый горизонт. Я буду жить в природе, пока твоя мысль будет вспоминать меня.
Хочу рассказать тебе, где я живу сейчас. Далеко от детей, от внуков, на 4 с половиной тысячи километров. Далекая Киргизия. Большое районное село — Кировское, в 30 км от г. Мирзаяна (Казахстан), который стоит на железной дороге по пути Москва — Фрунзе, столице Киргизии...


Здесь много людей, попавших сюда, как я. Разница, что большинство с семьями, с детьми. Но я, конечно, очень рада, что я одна и что мне удалось спасти детей от этого, и они оказались на своем месте, при своем деле. Я одна как-нибудь потерплю. Я много работаю, шью, чтобы не замечать, что я одна, далеко, что жизнь идет и что скоро ей конец. Знакомых много, друзей нет, в мои годы их уже не приобретают. Живут прошлым. Живу письмами, получаю от 10 до 15 писем в месяц. Видишь, какая я счастливая по сравнению с тобой! Радость моя милая, часто думаю, как и где ты будешь жить.


13 июля 1938. Радость моя, сегодня видела тебя во сне и встала с чувством радости,т. к. я чувствовала твое присутствие и ощущала тебя физически. Ты приехала на 3 дня и все спешила все сделать, всех видеть, все убегала от меня с Кирюшей, который от тебя не отставал, и прибегала опять. (Примечание - 13 июля 1937 года Елена Раевская была расстреляна. Она снилась матери в годовщину своей смерти)

25 июля 1938. Радость моя, сегодня 3 года, что тебя нет, и я тебя видела по- настоящему. В феврале свидание не в счет, один кошмар. Сегодня же 25 лет со дня твоего рождения — четверть века. Впереди у тебя еще 2 раза столько же. Ты сегодня думаешь обо мне, я это знаю. Я тебя видела во сне. Я лазала с тобой по каким-то горам, долинам, и потом ты ушла, сказав, что тебе нужно кого-то видеть, и мы должны были где-то встретиться. На этом я проснулась. А может быть, и встретимся?!

О папе имею плохие вести. Кирилл получил обратно майскую посылку со справкой: «За отсутствием адресата». Написала запрос в ГУЛАГ. Может быть, его перевели, как это предполагалось, за 40 километров на ст. Серегово (погр<аничная> станция). Но надежды мало на это, т. к. последнее письмо ко мне было от 2 мая, что его перевели в отделение для тяжело больных с высокой температурой по случаю обострения легочного процесса.

Живу каждый день в ожидании писем с плохими вестями. На хорошее надежду потеряла.

11 сентября 1938. Радость моя милая, как грустно стать нищей на старости лет. Не в смысле денег, нет, к этому я равнодушна, как ты знаешь, но в смысле семьи и близких. Всю жизнь я была богата и мало ценила это. Раньше семья моих родителей, 5 сестер и брат. Позднее своя семья, дети и внуки. И прийти к тому, что вокруг тебя никого нет! У меня такое чувство, что я как будто умерла и с «того света» наблюдаю, как все вы будете жить без меня и после меня. Оказывается, все очень просто и я маленькая песчинка в безбрежном океане жизни. Это отчасти хорошо. А все-таки мне бы хотелось еще хоть немножко пожить с детьми и внуками! А вдруг?

Евдокия Евгеньевна с внуком

16 сентября 1938. Сегодня узнала от бабы Вавы о смерти папы. Я этого ожидала, особенно после возврата посылки. Вероятно, в ночь его смерти видела его во сне: он взбирался по лестнице все выше и выше, и вдруг лестница под ним рухнула. Умер он в мае.Последние ниточки рвутся, которые связывают меня с жизнью. Хотелось бы увидеть тебя, знать, что ты вернулась к жизни, боюсь, что не придется.

Эда Урусова

20 декабря 1938. Чувствую себя бесконечно одинокой и заброшенной в далекой чужой стране, среди чужих и чуждых людей. Нет ни одного человека, с которым я могла бы говорить. Нет ни одного духовно близкого человека: хохлы, тупые, некультурные, завистливые или пьяные кулаки; киргизы; и такие же высланные, как я, но они все молодые партийцы, и у меня с ними нет общего языка. Мы никогда не поймем друг друга. Я — другое поколение, которого они не знают и судят по книгам, а не жизненно. Я их могу скорее понять, чем они меня.
И я одинока с моим горем и тоской по вас всех.

Сегодня видела тебя во сне. Каменная Гора — я на ней с Кирюшей, ты на другом берегу реки. Подъезжаешь на лодке, берешь у меня Кирюшу и уезжаешь... я слежу за вами глазами, как вы удаляетесь от берега, и просыпаюсь.

Сейчас ночи длинные, научилась спать с 11 вечера до 8 утра и много вижу снов. Это единственная радость.

Стоят морозы до 25 градусов. Звездное небо, снег скрипит, тихо, тихо... Все по домам; только огоньки светятся между тополями. Ты далеко, далеко... А Эда еще дальше...

3 мая 1939. Золото мое, целую и поздравляю тебя. Когда-то готовила тебе к этому дню игрушки, одевала куклу, устраивала кроватку для нее, а теперь тебя нет со мной. Первая мысль сегодня была о тебе. Кладу тебе в подарок ветку горной вишни. Летом это будут сладкие ягоды.

25 июля. Радость дорогая, сегодня тебе 26 лет. Целую, поздравляю, думала о тебе много, много. Написала очередное письмо в «пространство». Адрес — Ярославль, почтовый ящик 34. Сейчас зашью тебе между страниц платочек, сшила тебе и Эде из моей крестильной рубашки. Это настоящий батист и кружево валенсьен. Эде послала вчера подарок к именинам, 24 — день ее приговора.
Кирюша где-то на даче, или у Кати, или у Михаила, или в Звенигороде у Елены Ивановны. Никто не пишет, а баба Вава потеряла его из своего поля зрения. Целую, радость.

Я сейчас живу работой и Юрой. Нужны деньги для себя, для него и для Эды. В работе и в нем нахожу забвение. Неужели я не дождусь тебя, моя радость?

А вдруг?!"


Евдокия Евгеньевна скончалась в ночь с 3 на 4 декабря 1939 года.

И да, разумеется, все фигуранты "кремлевского дела", были реабилитированы. Дело было ложью и фальшивкой, как и все, что делали коммунисты.